![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
ps_84Много нынче развелось почитателей у немцев: куда ни ткни, а кажный немец русских иванов прям пачками одной левой укладывал. Так, укладывая, до Берлина и дотопал, да.
Не рассматривая явный идиотизм подобного, намекну, что практика - единственный критерий истины. Ежели великий победитель допобеждался до сдачи своей столицы - то он не то, чтобы победитель, а скорее брехун.
А вот историям тех, кто таки взял столицу врага мне верится куда больше. Хотя бы потому, что их история согласуется с реальными фактами. Уж 28 было панфиловцев или 128 - оно таки не суть важно. Потому как фактом остается то, что немцы Москву не взяли. А наоборот, получили там мощного пендаля, коего до той поры им не смог предложить никто из цивилизованного мира.
Ну а теперь - слайды! (с) анекдот.
Коротенький рассказ, про 1941 год, битва под Москвой, Павел Гудзь. Просто интересно - кто слышал это имя? Уверен, что про Кариуса и Виттмана слышали все, а вот насчет Гудзя - сомнительно. Несколько раз упомянут в общих списках снайперов-танкистов.
Кратенько изложу, кому неинтересно - не читайте.
Итак, 1941 год, ноябрь, деревня Нефедьево. Ближайшая точка до Москвы. Ударная группа гитлеровцев в составе 18 танков, пары артбатарей и сопровождающих их пехотинцев заняла деревню. У советской стороны таких сил нет. Утром немцы двинут дальше и сомнут достаточно жидкий заслон.
Официально из воспоминаний генерала Белобородова:
'Это был самый ответственный момент. Доложил начальнику штаба армии об обстановке на участке 258-го стрелкового полка и получил разрешение использовать одну из стрелковых бригад. Решение принял такое: 40-я стрелковая и 17-я танковая бригады ночью атакуют противника, ворвавшегося в Нефедьево, и восстанавливают положение.'
Нюанс в том, что на тот момент силы 17 ТБ составлял 1 (один) танк КВ-1. Вот и было приказано Павлу Гудзю хоть как, но танковый удар немецкий предотвратить.
Сам П.Гудзь в 2006 году вспоминал это так:
'Ночью связной вручил пакет от комбрига: 'В Нефедьеве танковая колонна противника - 18 машин. Приказываю к 8.00 6 декабря уничтожить'. Комбат посмотрел на карту, прикидывая: 'Это Химки, а это Нефедьево. У них - восемнадцать... У нас в батальоне - только один КВ. Твой, Паша... Но если колонну не раскромсаем, завтра она вкатится в Москву. Я загляну к артиллеристам. Пусть сообразят вам звуковое оформление'.
К тому времени наши уже знали, что немцы умеют бить и КВ. Потому настроение у экипажа было невеселое. И вариантов действия у Гудзя было небогато:
1. Атаковать в лоб Нефедьево. Пару немцев КВ грохнет. Но его совместно немецкие артиллеристы, пехота и танкисты спалят. И попрут дальше. Не годится.
2. Вкопать танк, замаскировать, действовать из засады. (Так сработал, например, Колобанов и это была нормальная практика для наших танкистов. Но Колобанов имел выбор для засады - местность там заболочена, танки не везде пройти могут, ясно где ставить засаду, а тут - нет). Два десятка немецких танков тут на местности смогут свободно сманеврировать, обойти и опять же совместно сожгут.
3. Пользуясь темнотой подойти поближе к деревне, занять выгодную позицию, и как только начнет светать - до того момента, как у немцев будет подъем - атаковать. Этот вариант предложил комбат Хорин, он же договорился с артбатареей, чтобы та стреляя вразнобой по леску вдали, прикрыла шумом звук двигателя танка, не особо тревожа находящихся в деревне немцев.
Третий вариант показался наиболее подходящим.
Готовились тщательнейшим образом. Заправились под завязку. Вытащили из танка все что можно - чтоб освободить место для боеприпасов, вещмешки, личные вещи. Противогазы и так далее. Даже с себя сняли портупеи и кобуры, наганы положили в карманы комбинезонов. (В КВ были спроектированы щели так, чтоб в них можно было просунуть ствол нагана, а вот винтовочный не влезал). Набили танк снарядами - в КВ - 1 всего влезало 111 снарядов, взяли 125. Куда запихнули эти 14 - не пойму, расклад в КВ такой - 'боекомплект к пушке размещался в снарядных укладках по бортам кормовой ниши башни (10 выстрелов), в кассетах (6 выстрелов) на бортах корпуса и в 44 ящиках (чемоданах) по два выстрела в каждом - на днище боевого отделения'. Доставать снаряды из чемоданов было делом хлопотным, так скорострельность была до 7 выстрелов в минуту, а вот как дело доходило до чемоданов - падала до 1 выстрела за минуту. Учитывая, что каждый снарядик весит килограммов 6-7 можно представить - каково это загрузить 700 килограмм в танковую теснотищу. К четырем пулеметам КВ взяли полный боекомплект - 48 дисков, да еще пару сверху. Запаслись гранатами на всякий печальный случай. Гудзь с Хориным прикинули как двигаться и откуда будет лучше работать.
В темноте выдвинулись. Командир танка шел перед машиной и мехвод ориентировался по черному силуэту на снегу и по свету фонарика, прикрытого синим фильтром.. Артиллеристы начали вяло бабахать, немцы было всполошились, полетели осветительные ракеты, но снаряды рвались черт знает где совершенно безвредно и немцы успокоились.
Пехота на передке невесело пошутила, увидев одинокий танк: 'На Берлин?'
- 'На Берлин. Только сначала в Нефедьево заедем' - отшутился Гудзь. И уточнил, где тут лучше проехать будет. Пехотинцы подсказали. Так КВ на малых оборотах буквально прокрался к окраине деревни. Встали в кустарнике. Затаились. По ряду признаков немцы в деревне были уверены в завтрашней победе - в одной публикации было указано, что из деревни доносились пьяные голоса и там веселились, но что можно сказать точно - службы наблюдения и караульной службы немцами не велось. Танки ночью не прогревались, в машинах никто не дежурил, все дрыхли по избам. Подход танка КВ к окраине деревни и занятие им самой выгодной позиции прошли незамеченными. Потому, когда стало светать наводчик лейтенант Старых прицелился максимально тщательно и поджег головной немецкий танк первым же снарядом. Здоровенный пожар дополнительно осветил немецкие машины. После этого наши стали стрелять с максимальной скоростью, понимая, что чем больше пустых пока машин они успеют искалечить, тем легче будет потом, когда немцы все же доберутся до своих рычагов и пушек. Немецкие танкисты посыпались из изб, когда горело уже три машины. По бегущим танкистам замолотили пулеметы, в башне дышать совсем уже было нечем. Первый немецкий снаряд долбанул в башню КВ тогда, когда Старых зажег четвертый и пятый танк, не без оснований считая, что только горящий враг не опасен. По воспоминаниям Гудзя впечатление было, словно они сидели в железной бочке, по которой кто-то со всей дури ударил кувалдой. Оглушило, секануло по лицам и рукам окалиной, завоняло горелым металлом и у Гудзя екнуло сердце - подбили! Но орудие стреляло. Башня вращалась свободно, огня не было, а экипаж работал так же яростно, как до попадания. Снаряд не пробил броню, это еще больше воодушевило. Удары посыпались как из мешка, все звенело и гремело, заряжающий Саблин свалился кулем, Гудзь оставил перископ и заменил его, выхватывая снаряды из креплений и бросая их в казенник пушки.
К громадной радости Павла через минуту Саблин зашевелился - оказалось не ранен, просто потерял сознание, а дышать в танке уже действительно было нечем - вентилятор не справлялся с гарью от снарядов и патронов при такой интенсивной пальбе. Немцы все же добежали до машин, хотя и не все. Непрогретые танки страшно дымили и не могли развить сразу нужную для маневренного боя скорость, но радист сообщил, что теперь и немецкие артиллеристы зашевелились - ПТО тоже стояли без расчетов и хотя КВ пока был вне секторов обстрела, теперь оставаться на месте стало нельзя, развернут орудия - и все. И Гудзь повел машину в деревню.
К этому времени наша артбатарея, прикрывавшая его танк ночью шумом, стала бахать уже по деревне, пехота, видя бодрое начало дня, заорала 'Ура!' и двинулась в атаку, а совершенно неготовые к этому арийцы запаниковали. Они-то прибыли побеждать, а тут их вдруг бьют и атакуют. По КВ молотили из всего, что могло стрелять, он в ответ бил из своих пулеметов и пушки, попутно давя гусеницами подворачивавшихся пехотинцев и старательно промесил позиции артиллеристов ПТО. Не выдержав, гитлеровцы стали отходить из Нефедьева. Из 18 прибывших в деревню танков смогли отойти восемь, десять экипаж Гудзя угробил. Последним из 125 снарядов Старых долбанул в башню последнего танка и командир танка с удовольствием произнес: 'Есть попадание!'. Боевое отделение было завалено гильзами, все было сизым от дыма, патронов к пулеметам не осталось вовсе, но к счастью до наганов и гранат дело не дошло. А когда экипаж с трудом вылез из машины, то все ахнули - зипы, шанцевый инструмент, запасные траки, крылья - как водой смыло, КВ стоял голый, да еще впридачу уже не белый, в зимней маскировке, и даже не зеленый - а какой-то серопятнистый - пули и снаряды краску посшибали не хуже, чем лопату с пилой. На броне отчетливо были видны попадания от 29 снарядов.
Экипаж Гудзя посмотрел на убитых панцерманнов и подивились тому, что на немцах было напялено всякой одежды по принципу 'все что есть надел', даже парадная форма имела место. По всему получалось, что ушедшие восемь танков удрали еще и потому, что экипажи у них были неполны - не всем удалось добежать под огнем. Всего в ходе этого трехчасового боя экипаж КВ, пехотинцы и артиллеристы уничтожили десять танков, две батареи ПТО и около 400 немцев.
Не рассматривая явный идиотизм подобного, намекну, что практика - единственный критерий истины. Ежели великий победитель допобеждался до сдачи своей столицы - то он не то, чтобы победитель, а скорее брехун.
А вот историям тех, кто таки взял столицу врага мне верится куда больше. Хотя бы потому, что их история согласуется с реальными фактами. Уж 28 было панфиловцев или 128 - оно таки не суть важно. Потому как фактом остается то, что немцы Москву не взяли. А наоборот, получили там мощного пендаля, коего до той поры им не смог предложить никто из цивилизованного мира.
Ну а теперь - слайды! (с) анекдот.
Коротенький рассказ, про 1941 год, битва под Москвой, Павел Гудзь. Просто интересно - кто слышал это имя? Уверен, что про Кариуса и Виттмана слышали все, а вот насчет Гудзя - сомнительно. Несколько раз упомянут в общих списках снайперов-танкистов.
Кратенько изложу, кому неинтересно - не читайте.
Итак, 1941 год, ноябрь, деревня Нефедьево. Ближайшая точка до Москвы. Ударная группа гитлеровцев в составе 18 танков, пары артбатарей и сопровождающих их пехотинцев заняла деревню. У советской стороны таких сил нет. Утром немцы двинут дальше и сомнут достаточно жидкий заслон.
Официально из воспоминаний генерала Белобородова:
'Это был самый ответственный момент. Доложил начальнику штаба армии об обстановке на участке 258-го стрелкового полка и получил разрешение использовать одну из стрелковых бригад. Решение принял такое: 40-я стрелковая и 17-я танковая бригады ночью атакуют противника, ворвавшегося в Нефедьево, и восстанавливают положение.'
Нюанс в том, что на тот момент силы 17 ТБ составлял 1 (один) танк КВ-1. Вот и было приказано Павлу Гудзю хоть как, но танковый удар немецкий предотвратить.
Сам П.Гудзь в 2006 году вспоминал это так:
'Ночью связной вручил пакет от комбрига: 'В Нефедьеве танковая колонна противника - 18 машин. Приказываю к 8.00 6 декабря уничтожить'. Комбат посмотрел на карту, прикидывая: 'Это Химки, а это Нефедьево. У них - восемнадцать... У нас в батальоне - только один КВ. Твой, Паша... Но если колонну не раскромсаем, завтра она вкатится в Москву. Я загляну к артиллеристам. Пусть сообразят вам звуковое оформление'.
К тому времени наши уже знали, что немцы умеют бить и КВ. Потому настроение у экипажа было невеселое. И вариантов действия у Гудзя было небогато:
1. Атаковать в лоб Нефедьево. Пару немцев КВ грохнет. Но его совместно немецкие артиллеристы, пехота и танкисты спалят. И попрут дальше. Не годится.
2. Вкопать танк, замаскировать, действовать из засады. (Так сработал, например, Колобанов и это была нормальная практика для наших танкистов. Но Колобанов имел выбор для засады - местность там заболочена, танки не везде пройти могут, ясно где ставить засаду, а тут - нет). Два десятка немецких танков тут на местности смогут свободно сманеврировать, обойти и опять же совместно сожгут.
3. Пользуясь темнотой подойти поближе к деревне, занять выгодную позицию, и как только начнет светать - до того момента, как у немцев будет подъем - атаковать. Этот вариант предложил комбат Хорин, он же договорился с артбатареей, чтобы та стреляя вразнобой по леску вдали, прикрыла шумом звук двигателя танка, не особо тревожа находящихся в деревне немцев.
Третий вариант показался наиболее подходящим.
Готовились тщательнейшим образом. Заправились под завязку. Вытащили из танка все что можно - чтоб освободить место для боеприпасов, вещмешки, личные вещи. Противогазы и так далее. Даже с себя сняли портупеи и кобуры, наганы положили в карманы комбинезонов. (В КВ были спроектированы щели так, чтоб в них можно было просунуть ствол нагана, а вот винтовочный не влезал). Набили танк снарядами - в КВ - 1 всего влезало 111 снарядов, взяли 125. Куда запихнули эти 14 - не пойму, расклад в КВ такой - 'боекомплект к пушке размещался в снарядных укладках по бортам кормовой ниши башни (10 выстрелов), в кассетах (6 выстрелов) на бортах корпуса и в 44 ящиках (чемоданах) по два выстрела в каждом - на днище боевого отделения'. Доставать снаряды из чемоданов было делом хлопотным, так скорострельность была до 7 выстрелов в минуту, а вот как дело доходило до чемоданов - падала до 1 выстрела за минуту. Учитывая, что каждый снарядик весит килограммов 6-7 можно представить - каково это загрузить 700 килограмм в танковую теснотищу. К четырем пулеметам КВ взяли полный боекомплект - 48 дисков, да еще пару сверху. Запаслись гранатами на всякий печальный случай. Гудзь с Хориным прикинули как двигаться и откуда будет лучше работать.
В темноте выдвинулись. Командир танка шел перед машиной и мехвод ориентировался по черному силуэту на снегу и по свету фонарика, прикрытого синим фильтром.. Артиллеристы начали вяло бабахать, немцы было всполошились, полетели осветительные ракеты, но снаряды рвались черт знает где совершенно безвредно и немцы успокоились.
Пехота на передке невесело пошутила, увидев одинокий танк: 'На Берлин?'
- 'На Берлин. Только сначала в Нефедьево заедем' - отшутился Гудзь. И уточнил, где тут лучше проехать будет. Пехотинцы подсказали. Так КВ на малых оборотах буквально прокрался к окраине деревни. Встали в кустарнике. Затаились. По ряду признаков немцы в деревне были уверены в завтрашней победе - в одной публикации было указано, что из деревни доносились пьяные голоса и там веселились, но что можно сказать точно - службы наблюдения и караульной службы немцами не велось. Танки ночью не прогревались, в машинах никто не дежурил, все дрыхли по избам. Подход танка КВ к окраине деревни и занятие им самой выгодной позиции прошли незамеченными. Потому, когда стало светать наводчик лейтенант Старых прицелился максимально тщательно и поджег головной немецкий танк первым же снарядом. Здоровенный пожар дополнительно осветил немецкие машины. После этого наши стали стрелять с максимальной скоростью, понимая, что чем больше пустых пока машин они успеют искалечить, тем легче будет потом, когда немцы все же доберутся до своих рычагов и пушек. Немецкие танкисты посыпались из изб, когда горело уже три машины. По бегущим танкистам замолотили пулеметы, в башне дышать совсем уже было нечем. Первый немецкий снаряд долбанул в башню КВ тогда, когда Старых зажег четвертый и пятый танк, не без оснований считая, что только горящий враг не опасен. По воспоминаниям Гудзя впечатление было, словно они сидели в железной бочке, по которой кто-то со всей дури ударил кувалдой. Оглушило, секануло по лицам и рукам окалиной, завоняло горелым металлом и у Гудзя екнуло сердце - подбили! Но орудие стреляло. Башня вращалась свободно, огня не было, а экипаж работал так же яростно, как до попадания. Снаряд не пробил броню, это еще больше воодушевило. Удары посыпались как из мешка, все звенело и гремело, заряжающий Саблин свалился кулем, Гудзь оставил перископ и заменил его, выхватывая снаряды из креплений и бросая их в казенник пушки.
К громадной радости Павла через минуту Саблин зашевелился - оказалось не ранен, просто потерял сознание, а дышать в танке уже действительно было нечем - вентилятор не справлялся с гарью от снарядов и патронов при такой интенсивной пальбе. Немцы все же добежали до машин, хотя и не все. Непрогретые танки страшно дымили и не могли развить сразу нужную для маневренного боя скорость, но радист сообщил, что теперь и немецкие артиллеристы зашевелились - ПТО тоже стояли без расчетов и хотя КВ пока был вне секторов обстрела, теперь оставаться на месте стало нельзя, развернут орудия - и все. И Гудзь повел машину в деревню.
К этому времени наша артбатарея, прикрывавшая его танк ночью шумом, стала бахать уже по деревне, пехота, видя бодрое начало дня, заорала 'Ура!' и двинулась в атаку, а совершенно неготовые к этому арийцы запаниковали. Они-то прибыли побеждать, а тут их вдруг бьют и атакуют. По КВ молотили из всего, что могло стрелять, он в ответ бил из своих пулеметов и пушки, попутно давя гусеницами подворачивавшихся пехотинцев и старательно промесил позиции артиллеристов ПТО. Не выдержав, гитлеровцы стали отходить из Нефедьева. Из 18 прибывших в деревню танков смогли отойти восемь, десять экипаж Гудзя угробил. Последним из 125 снарядов Старых долбанул в башню последнего танка и командир танка с удовольствием произнес: 'Есть попадание!'. Боевое отделение было завалено гильзами, все было сизым от дыма, патронов к пулеметам не осталось вовсе, но к счастью до наганов и гранат дело не дошло. А когда экипаж с трудом вылез из машины, то все ахнули - зипы, шанцевый инструмент, запасные траки, крылья - как водой смыло, КВ стоял голый, да еще впридачу уже не белый, в зимней маскировке, и даже не зеленый - а какой-то серопятнистый - пули и снаряды краску посшибали не хуже, чем лопату с пилой. На броне отчетливо были видны попадания от 29 снарядов.
Экипаж Гудзя посмотрел на убитых панцерманнов и подивились тому, что на немцах было напялено всякой одежды по принципу 'все что есть надел', даже парадная форма имела место. По всему получалось, что ушедшие восемь танков удрали еще и потому, что экипажи у них были неполны - не всем удалось добежать под огнем. Всего в ходе этого трехчасового боя экипаж КВ, пехотинцы и артиллеристы уничтожили десять танков, две батареи ПТО и около 400 немцев.